Екатерина Слуднева - Если бы не ты[СИ]

Протянув ему руку, девушка в мгновение оказалась в его объятиях.

— Кажется, я окончательно теряю репутацию недотроги, — усмехнулась Анюта.

— Что-то я не заметил, что ты недотрога, — Жора опять продемонстрировал свои ямочки на щеках.

— Смейся-смейся, сразил девушку наповал, а теперь еще и издевается!

— Ах, значит 'сразил'? Но вот вопрос: кто и кого?

Смущенная Анютка обернулась в сторону института, и поняла, что они сейчас приковали всеобщее внимание, словно на сцене, осталось только последнее действие, и все ахнут в умиленье.

Ну, что ж, нужно оправдать надежды благодарного зрителя!

Она медленно прошлась взглядом по лицу Георгия, но до глаз добраться не успела. Он жадно припал к ее губам, как будто заявляя на нее свои права перед окружающими. Тем самым поставив точку на ее свободе, а она и рада.

Надо же, а ведь еще и суток не знакомы!

— Ты ведь за рулем, — игриво заметила Аня, когда он отстранился.

— Я и вечером буду за рулем, что ж мне совсем тебя не целовать? — возмутился Жора, — Или только по выходным?

— Как вариант, можно нанять водителя…

— Замечательная идея, тогда можно будет всю дорогу целоваться на заднем сиденье! — просиял мужчина, — А еще поменять 'пантеру' на лимузин, там очень удобное стеклышко есть, а главное просторно…

— Жора, перестань! — Анечка густо покраснела, поняв, о чем он говорит.

— Ладно, не буду тебя смущать, — согласился Георгий, — Иди, я подожду пока ты войдешь

Анюта вошла в здание, поднялась на второй этаж и подошла к окну. Жора, по-прежнему стоя у машины, раздавал автографы. Словно почувствовав ее взгляд, поднял голову и подмигнул ей. Аня улыбнулась в ответ.

— Ань, это кто, Бессонов? — уточнила одна из однокурсниц, наблюдавшая сцену их расставания.

— Он, кто ж еще! — усмехнулась Анна Павловна.

— А ты как с ним оказалась?

— Просто мимо проезжал!

— Шутишь?

— Неа — вру!

Глава 7

Ольга как обычно — блестяще — отыграла свою роль. Как обычно цветы, овации, улыбки. Все как всегда. Оставив цветы в гримерной, она наконец решилась поговорить с директором театра по поводу дочерей, и не переодеваясь отправилась к нему.

— Алексей Алексеевич, к вам можно? — заглянула она в кабинет.

— Да, Лель, заходи, — улыбнулся мужчина, — ты что-то последнее время не в духе. Еще недели две назад сияла, за что не возьмешься — получается. А что сейчас случилось?

Ольга вздохнула, не зная, что ответить, и села в кресло.

— Ох, Леша… слишком это сложно, не могу пока внятно всего объяснить.

— Дай, знать, когда наконец соберешь свою мозаику.

— Ты меня слишком хорошо знаешь, чтобы не увидеть, когда это произойдет.

— Согласен, я все вижу, — ухмыльнулся мужчина, — что привело тебя ко мне?

— Дочери хотят поступать в театральный.

— И ты хочешь им в этом помочь?

— Не совсем, — возразила Ольга, — они на новогодние каникулы сюда приедут. Я хотела тебя попросить их посмотреть. Пусть прочтут необходимый минимум, чтобы проверить, есть ли у них талант к этому. Если нет, то у них будет еще полгода, чтобы решить куда поступать.

— А ты сама не видишь, талантливы они или нет? — удивился Алексей.

— У меня слишком предвзятое мнение. Я не педагог, и ничем подобным не обладаю, а мои дети для меня самые лучшие и самые талантливые.

Директор откровенно рассмеялся.

— Я понял тебя, — ответил он, — но у меня есть другая идея. Давай мы их на кастинг отправим — школа получше всякого просмотра. А еще слух пустим, что ты их пробиваешь, ну, или проплачиваешь, чтобы почувствовали, каково им потом учится будет с такой наследственностью…

— А у нас на каникулах, будет кто-нибудь кастинг проводить?

— Протасов собирался в конце декабря новое лицо искать, узнаю, если он не торопится, попросим подвинуть ближе к праздникам.

— Леша ты гений!

— Как приятно, когда это признают!

Странным образом Ольга сегодня не могла сконцентрироваться на роли, хотя именно благодаря своей работе эти три недели прошли довольно сносно. А сегодня, как на зло, не только она была не в духе, но и главный. Он ругался и кричал, но Ольга его совсем не слышала, передвигаясь по сцене на автопилоте. И когда в очередной раз пропустила реплику и, партнер стал подсказывать слова, Оля очнулась, огляделась по сторонам, и поняла, что сейчас должна быть с Олегом.

— Простите… — коротко и тихо проговорила она, пятясь назад.

Первым делом она дозвонилась Анюте. Та как раз была неподалеку и смогла ее забрать из театра. Сама Оля побоялась сесть за руль в таком состоянии.

— Что-то случилось? — спросила Анечка.

— Не знаю, надеюсь, что нет, — неуверенно ответила Ольга.

Когда они приехали в Склиф, Нина Никитична разговаривала с врачом, то и дело промакивая щеки платком.

Ольга почти бегом подошла к ним.

— Вы жена? — спросил врач.

— Да, — не раздумывая ответила Оля.

— Доктор, не надо, — плакала мать.

— Вы не понимаете, что говорите! — возмутился врач, — Пойдемте, Я Леонид Яковлевич — лечащий врач вашего мужа. Скажите вы давно женаты?

— За день до приступа мы обвенчались, — призналась Оля, — Как Олег?

— Понимаете, какая ситуация, — аккуратно начал Леонид Яковлевич, — У вашего мужа, как бы это сказать?.. В общем… операция прошла лучше, чем я ожидал. После того, как наркоз отошел, его организм, должен заметить очень сильный, полностью восстановился. То есть все системы и органы работают нормально для его состояния. И я считаю, что только его нежелание жить оставляет его в коме.

— Что я должна делать? — живо отозвалась Оля.

— Постарайтесь его уговорить вернуться к вам, — врач привел ее к Олегу, — можете даже шантаж использовать. На днях, я думаю, снимем повязку, если начнет дышать сами, сможете его побрить. А то скоро совсем зарастет.

Ольга, пребывая в шоковом состоянии после слов врача, села на стул возле кровати Олега. Он был очень бледен, обросшие черной щетиной щеки впали, заострились скулы и подбородок. К Груди подключены провода датчиков и приборов. На лице кислородная маска.

— Олежка, ты же обещал мне перед людьми и перед Богом, — прошептала Ольга, так как слезы уже душили ее. Врач, сам не подозревая этого, сделал ей очень больно. Три недели она сдерживалась изо всех сил, а теперь… в сердце одновременно впились тысячи иголок, разрывая его на части, — Я верила тебе. А ты! Ты меня бросил, ради моей же сестры. Бросил нашего еще не родившегося ребенка. Да, Олег, у нас будет малыш, только растить его будешь не ты, а Борис. Но он будет хорошим отцом, не то что ты. Он за Соней в Ялту поехал, хотя это ему стоило хорошего рабочего места. А ты решил, что все успел и успокоился. Ты, Олег трус, а я думала, ты меня любишь!